НОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ ДЛЯ НОВОЙ РОССИИ

С какой идеологией Россия идет на Украину?

Сегодня Россия взяла под свой военный контроль и де-юре включила в свой состав, но по факту контролирует только части Донецкой, Запорожской, Луганской и Херсонской областей Украины, а также контролирует определенную территорию Харьковской ее области, впрочем, не выдвигая в отношении нее никаких территориальных и политических претензий (по крайней мере, пока). Очевидно, что СВО ВС РФ не прекратится до тех пор, пока не будет установлен военный и государственный контроль России над всеми территориями этих регионов в их традиционных административно-территориальных границах, которые у них были во времена СССР и оставались неизменными при их нахождении в составе Украины. Иначе политическая составляющая военной кампании под названием «спецоперация» будет лишена всякого смысла, а сама она будет восприниматься российским обществом как безусловно проигранная. А если учесть, что в 2022 году российские войска побывали также в Сумской и Черниговской областях (не говоря уже о Киевской), а затем оттуда ушли, то ее первоначальные планы по состоянию на «здесь и сейчас» реализованы менее чем на половину, и поэтому СВО ВС РФ продлиться еще долго, возможно, и не один год, в противном случае, как это ни раз уже бывало в истории России, безвольные или корыстолюбивые политики опять украдут победу у военных.

Я ни на секунду не сомневаюсь в возможности и способности российской армии, действия которой на Украине пользуются поддержкой собственного народа (чего бы об этом не писала и не вещала иностранная пресса), решить все поставленные перед СВО военно-стратегические и военно-технические задачи, – для этого она реформировалась, модернизировалась и перевооружалась на протяжении последних 15 лет и в процессе непосредственно самой СВО (и следует признать – весьма успешно). Поэтому уже сейчас на первый план выходят не военно-стратегические или материально-технические вопросы, которые, как показал ход развития событий на Украине и вокруг нее, вполне решаемы, и со стороны России решаются вполне результативно, а вопросы идеологические и методологические в сфере государственного управления. Россия взяла под свой контроль или возьмет неизбежно в будущем значительный массив территории Украины с миллионами человек населения – до полутора десятков миллионов, которые предстоит интегрировать в состав российского государства на правах полноценных субъектов и граждан, а не в статусе колониальных владений. Вот тут-то и возникает вопрос, о котором сейчас мало кто в Кремле, да и вообще в России задумывается: что Россия может предложить принципиально нового в ментальном или идеологическом плане новоиспеченным гражданам России – жителям вновь присоединенных ранее украинских регионов. Именно они, а не все прочие граждане Украины, станут в будущем объектами политики денацификации, проведение которой объявлено Кремлем и лично президентом Владимиром Путиным одной из двух главных задач СВО. И именно для них политическому истеблишменту России придется отвечать на вопрос, чем новая российская власть будет принципиально отличаться от старой украинской? А также заодно убеждать в том, что не повторится вновь ошибка времен СССР, не добившего до полного физического истребления всех носителей идей радикального украинского национализма, с внуками и правнуками которых сегодня приходится воевать России на поле боя в рамках СВО ВС РФ на Украине.

Вторым коллективным объектом новой идеологии неизбежно должна стать та часть российской армии и связанный с ней частных военных компаний, которые на своих штыках еще сейчас несут эту идеологию тем гражданам Украины, которые в силу разворачивающегося на ее территории геополитического катаклизма сменят гражданство – добровольно или вынужденно в силу сложившихся обстоятельств и субъективной невозможности им противостоять. Третьей группой носителей новой идеологии с российской стороны должны быть действующие бок о бок с армией командированные на вновь обретенные р гражданскую администрацию. Особую социальную категорию составляют волонтеры, обеспечивающие действующую армию всем тем, чем ее в достаточной мере не обеспечивает государство – от носков, трусов и средств личной гигиены до автомобилей и запчастей к ним, маскировочных сетей, средств связи, бронежилетов, полевой формы, дронов и другой техники двойного назначения. Если не знать философию и психологию действий этих людей изнутри, не являясь одним из них (а я – из их числа), то на первый и непросвещенный взгляд, что эти люди тратят свои личные деньги, силы, время в поддержку военнослужащих на фронте, будучи патриотами страны и ярыми сторонниками государства. Но на самом деле, будучи патриотами, они поступают так, прекрасно понимая, что без них государство со всей его воровато-чиновничьей бюрократической машиной не способно обеспечить армию всем необходимым, они самоорганизуются только потому, что не доверяют власти и не верят в ее дееспособность. У них уже сформировалась своя мораль и своя идеология, которая существенно отличается от усиленно насаждавшейся последние десятилетия в российском обществе морали и идеологии всеобщего, тотального и непрекращающегося потребления и наживы любыми средствами и в неограниченных размерах.

Так что с точки зрения социальных последствий данная военная кампания – вещь обоюдоострая, которая заставит измениться изнутри не только Украину, но и Россию, как это случилось с СССР и Германией после завершения Второй мировой войны. И чем больше будет длиться СВО ВС РФ, тем более глубокие внутренние трансформации ждут эти две страны не только в политико-идеологическом, но также в социально-экономическом аспектах. И задумываться об этом надо уже сейчас, потому что в тот момент, когда завершаться боевые действия, придется без паузы, в режиме нон-стоп, давать ответы на уже давно назревшие, но не высказанные ранее из-за войны вопросы. И если российские государство не сформулирует уже сейчас и не представит российскому обществу новую идеологию на новых началах, вызванных или порожденных к жизни СВО ВС РФ на Украине, то за него это сделает кто-то другой, и нет сомнения в том, что эта идеология будут скорее деструктивной, чем конструктивной.

Россия вошла на Украину с хоругвями идеологии Православного Русского Мира, но вместо планировавшихся по сценарию Владислава Суркова и Виктора Медведчука цветов и слез радости, была встречена пулями, штыками и озлоблением местного населения: большинству украинцев ничего из этой триады – ни Россия, ни православие, ни мир – оказались не нужны. Следовательно, уже сейчас надо думать над тем, какая новая идея может заменить среднестатистическому украинцу идеологию агрессивного национализма и расового превосходства, которая насаждалась в его мозги официальной государственной пропагандой его страны начиная с 2008 года, когда на ХХ саммите НАТО в Бухаресте Грузии и Украине было сообщено в возможности в неопределенном будущем стать полноправными членами Североатлантического альянса. Главной психологической доминантой украинского менталитета является желание быть важной частью чего-то очень большого, чтобы всегда быть в центре внимания, и это качество было очень искусно использовано, когда на Украине была осуществлена смена идеологических парадигм, что наиболее зримо проявилось в замене фигуры главного украинского национального героя. При обретении Украиной государственности в 1991 году отцом-основателем украинской державы был объявлен князь Дмитрий Вишневецкий – основатель Запорожской Сечи, колыбели «надднепрянского» казачества – прародителя украинского этноса. Данная идеологема позиционировала Украину важной частью большого православного славянского мира, что вполне устраивало и Россию, и пророссийские украинские власти, и значительную часть украинского населения. Однако после 2008 года на пьедестал главного украинского национального героя был возведен лидер радикальных украинских националистов Степан Бандера, видевший Украину частью объединенной Европы под эгидой Третьего рейха со всеми из этого вытекающими для реалий современности идеологическими и организационными последствиями на государственном уровне, которые в конечном итоге и привели к СВО ВС РФ на Украине. Именно тогда же в государственной идеологии Украины произошел переход от в целом лояльный к России политико-правовых доктрин Владимира Антоновича и Дмитрия Яворницкого (Эвардницкого) к антагонистичным России концепциям Михаила Грушевского и Александра Донцова. Теперь же предстоит формулировать новые идеологические основы, которые бы объединили если не всю Украину и Россию, то хотя бы ту ее часть, которая была и еще будет в обозримом будущем интегрирована в состав России, и если этого не сделать уже сегодня, то спецоперация потеряет всякий политический смысл.

Сегодня уже совершенно очевидно, что ни о каком государственно-клерикальном единстве России и Украины (или ее восточной части) речи быть не может даже как об эвентуальной модели для поиска если не консенсуса, то наибольшего общего знаменателя. Дело в том, что в России Московский патриархат РПЦ со всеми своими структурными подразделениями давно секуляризирован государством и является институциональным инструментом его внутренней и внешней политики, о чем наиболее ярко и выпукло свидетельствует тот факт, что практически с момента своей интронизации патриарх Московский и Всея Руси Кирилл находится под государственной охраной ФСО России. Естественно, что в условиях военных действий МП РПЦ воспринимается украинской стороной как соучастник внешней агрессии, что предопределяет репрессии со стороны киевского режима в отношении мирян и клириков МП РПЦ на территории этой страны (есть также причины и сугубо внутрицерковного свойства, но на них здесь мы останавливаться не будем, так как они требуют специальной публикации). Как представляется, весь конгломерат вопросов и проблем прекрасно понимают в Кремле, о чем свидетельствует тот факт, что никто из высокопоставленных российских должностных лиц и церковных иерархов МП РПЦ никак не отреагировал на день крещения Руси 28 июля 2023 года, прекрасно понимая, что в данном случае, говоря об исторической ретроспективе, придется произносить слова о превосходстве Киева над Москвой, что никак не может соответствовать реалиям конкретно-исторической ситуации дня сегодняшнего. К тому же не следует забывать, что сегодня в зоне СВО ВС РФ на Украине высок процент российских военнослужащих – особенно с бойцами РККА в годы Великой Отечественной войны, – относящихся к числу представителей коренных неправославных народов России – мусульман, буддистов-ламаитов и простоя атеистов или язычников, для которых идеи МП РПЦ также далеки, как Луна от Земли, и этот фактор сбрасывать со счетов никак нельзя, чтобы своими бездумными действиями не ослабить боеспособность собственной армии. Из чего вполне определенно можно сделать вывод, что ранее пестуемая сонмом российских властей предержащих идея Русского Православного Мира в силу свои изначальной утопичности не выдержала испытания СВО ВС РФ на Украине, однако пока ничего взамен ее еще не придумано.

Итак, что же мы можем противопоставить сегодня идеологии оголтелого украинского национализма, чтобы эта идея могла не только его нейтрализовать, но и оказалась бы более привлекательной не только для населения вновь присоединенных территорий юго-востока и потенциально востока Украины, но и для собственного населения России, так как иметь две идеологии для разных частей страны смерти подобно? Какая идея может быть одинаково понятна как соотечественникам, так и пресловутому «коллективному Западу», который экзистенциально отказывает нам в праве быть самостоятельной цивилизацией, так как интеллектуально в принципе и даже умозрительно не предполагает для себя такой возможности? Хотим мы того сейчас или нет, но рано или поздно – через год, два или пять, когда нынешний киевский режим окончательно исчерпает свой потенциал и рухнет, – все равно придется вести переговоры о послевоенном мироустройстве, причем на том языке и с той терминологией и фразеологией, которая понятна всем, а поэтому формулировать и артикулировать ее нужно ее уже сейчас, чтобы было время к ней привыкнуть, ее осознать и усвоить.

Текст Конституции России начинается со слов: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации…», и пока она в данной редакции действует, то основой нашей общенациональной (если хотите, то цивилизационной) и государственной идеологии должен быть интернационализм, прямо как в Евангелии: «пред лицом Господа нет ни грека, ни иудея, ни эллина». Но интернационализм этот должен быть не социально-классовым, то есть идеологически обусловленным или детерминированным, а поэтому интеллектуально ограниченным, как это было в СССР, от чего он в конце концов и развалился, а универсальным, и таким может быть только имперский интернационализм того самого евангельского толка. И если мы начали себя позиционировать «страной-цивилизацией», как это следует из подписанной президентом Владимиром Путиным в конце марта 2023 года новой редакции Концепции государственной национальной политики, а идея имперского интернационализма соответствует ей в полной мере, то эта идея должна быть не только инструментом внешней, но и фундаментом внутренней политики и должна определять политический режим в стране, в чем будет выражаться ее универсальность. Без этого ничего не изменится, все останется на уровне фарисейства, буффонады и профанации в духе господина Суркова, и мы в России снова останемся без работающей идеологии и будем заниматься сиюминутным ситуационным реагированием на внешние и внутренние вызовы, не имея доктринального представления о пути, по которому развивается страна и нация.

Если идея имперского интернационализма станет для России, для всех нас идеологической максимой, то она должна будет определять также и политический режим государства. Естественно, в этом случае не может быть речи ни о либерализме, ни об авторитаризме, ни о клептократии, ни об олигархате, чем грешит наш политический режим, начиная с 1985 года. На смену им должна прийти меритократия – власть за заслуги. К слову, она никак не противоречит идее демократии, и поэтому не может быть антиконституционной, так как оставляет за человеком право выбора между жизнью для себя и жизнью в социуме. Это когда жизнь для себя гарантируется и защищается, а жизнь в социуме поощряется и стимулируется сводом универсальных правил и принципов. И каждый волен выбирать свою модель собственной жизни, что для человека важнее – уровень личного комфорта или собственная статусность и социализированность. Законы и государство лишь учитывают этот выбор. И если говорить проще, без всяких умных терминов из социальных наук, то суть меритократии состоит в создании для каждого человека системы точек выбора – жить для себя или в обществе, с учетом его потребностей и интересов как в самом примитивном алгоритме или тесте по системе «да – нет» или «свой – чужой». На практике это выглядит достаточно просто: если не был волонтёром в школе, нет волонтерской книжки, то нет возможности получения высшего образования на бюджетной основе (общего среднего и среднего профессионального – да, пожалуйста, в соответствии с законодательством, а вот высшего – нет, только за деньги родителей или спонсоров). Если не отбыл воинскую повинность (а если не можешь по состоянию здоровья, то альтернативную гражданскую службу без различия по гендеру), то нет допуска к государственной и муниципальной службе, депутатству всех уровней, работе в госкорпорациях и государственных университетах (частный бизнес открыт для тебя, но не государственный бюджет). Именно так – через единую для всех и одинаково понятную всем маршрутизацию социальных перспектив и возможностей – формируются понятия гражданственности, патриотизма и социальной ответственности.

Приживутся ли идеи имперского интернационализма и меритократии в современной России? И сработают ли они на освобождённых территориях Украины? Это вопросы отнюдь не праздные, поскольку без ответа на них ситуация в стране и в зоне СВО принципиально не изменится. Мы приходим на новые земли и должны принести туда новые работающие идеи, в не заплесневелые штампы провалившейся пропаганды, ибо без этого окончательной победы в СВО ВС РФ на Украине быть не может.

Имперский интернационализм сам по себе есть идея интегративная, объединяющая. Присутствовал он в российской истории со времен включения в состав Московского царства золотоордынских земель, с середины XVI века. Но тогда он не имел высказанности вслух, так как этот процесс происходил на основе династического права, так как Александр Невский был юридическим Чингизидом (хан Бату объявил его младшим братом своего сына Сартака, почему именно владимиро-суздальские князья, а не, скажем, киевские или рязанские всегда имели от Орды ярлык на великое княжение), а Иван Грозный – кровным Чингизидом по матери (правда, не в первом поколении, но это сути его статуса не меняло). Расширении Московии до границ Российской империи на момент её провозглашения 22 октября (2 ноября) 1721 году происходило, главным образом, за счёт территорий бывшей империи Чингизидов, на земли которой сначала Рюриковичи, а потом Романовы имели юридическое или династическое право. Окончательно в практике государственного строительства в России идея имперского интернационализма оформилась в правление императора Николая I после завоевания Закавказья и подавления Польского восстания 1830-1831 гг. Тогда же была проведена люстрация дворянства и реформа государственных крестьян 1832 года, то есть серьёзно переаттестованы все кадры государственного и военного управления, а также расширена социальная база власти аналогичные мероприятия были проведены и во вновь присоединённых территориях, правда, там они растянулись на два десятилетия. Таким образом, исторический опыт показывает нам, что отход от корпоративного управления страной потребует серьёзной чистки всей служащий бюрократии, а также смены государственной идеологии.  Иначе поступательного расширения границ и интеграции в жизнь страны населения присоединенных территорий не обеспечить.

Справедливости ради надо сказать, что в условиях СВО имперский интернационализм уже демонстрирует свои проявления, особенно когда боевые подвиги в зоне СВО ВС РФ на Украине совершают представители этнически нерусских и неправославных регионов России, а официальная пропаганда сообщает об этом как о само собой разумеющимся. То есть имперский интернационализм растёт снизу, он есть суть нашего не сказать чтобы национального, но общенародного духа. А чтобы он не угасал, нужно его оформление и культивирование силами и средствами государственной пропаганды. Но в этом направлении особых действий пока не проглядывается. Похоже, эту тенденцию в Кремле ещё не рассмотрели или её по какой-то причине игнорируют. Хотя обращение к историческим традициям истории нашей государственности также присутствует: например, участникам СВО обещают земельные участки в Подмосковье, Крыму и во вновь вошедших в состав России республиках и областях, как это было ещё в Московском царстве при царе Иване Грозном (тогда в обиход русского языка вошло слово «дача», то есть выдача земельного надела под поместье за военные подвиги). Из чего можно следить вывод, что наши власти интуитивно ищут ходы в сторону возрождения если не традиций, то хотя бы некоторых элементов практики имперского интернационализма, но признать и воссоздать его идеологию в полной мере и в соответствии с нынешними реалиями или не могут или не хотят, хотя наличие стремления с их стороны в этом направлении, будем объективны, существует, ибо объективная реальность жизни и практика СВО ВС РФ на Украине их к этому каждодневно подталкивает.

Признание идеи имперского интернационализма в качестве государственной идеологии потребует от российских властей предержащих скорой и решительный коррекции политического режима. По сути, должно быть объявлено, что государство готово поделиться частью сконцентрированных в его руках ресурсов с обществом для расширения социальной базы своей поддержки, как это уже было в отечественной истории во времена наиболее жёсткого противостояния Московского государства и Речи Посполитой, когда привилегии дворянства без разбора давали всякому, кто был готов идти воевать и умирать за страну. В этом и заключалась в момент своего формирования меритократия – власть за заслуги, когда должности, особенно на уровне регионального и местного управления, не продавались и покупались, а были бонусом к жалованию за службу. Именно эта практика социального управления позволила не очень хорошо развитому в сравнении с Польшей, бывшей тогда второй страной Европы после Франции, Московскому царству сначала разгромить, потом расчленить и поглотить своего более могущественного соседа, чего нам поляки до сих пор не могут простить, мстя за былое национальное унижение, в котором, собственно, сами были виноваты. Этот урок истории надо знать, помнить и использовать как руководство к действию.

Вот только согласится ли власть на люстрацию чиновничества – главной социальной опоры?

Олег Кузнецов, к.и.н., профессор