Что не так для Запада с интервью президента Путина журналисту Карлсону?

Я принципиально не буду анализировать и комментировать содержание слов Владимира Путина, так как мне изначальна понятна идеологическая позиция Кремля в пресловутом «украинском вопросе», и я, будучи профессиональным историком, написавшим по истории Украины несколько монографий и научных статей, не вполне ее разделяю. Но вдаваться в дискуссию с президентом я не буду, так как считаю это дело в условиях войны не только бесполезным, но и преступным. Однако это никак не мешает мне проанализировать реакцию на данное интервью в антироссийской – будем называть все своими словами – прессе.

Самый общий или первичный анализ реакции англоязычной и русскоязычной прессы (никакая другая мне, к сожалению, без электронного переводчика не доступна) на интервью Владимира Путина на уровне заголовков сразу же вскрывает две тенденции, которые буквально бросаются в глаза, и скрыть их никак нельзя.

Первая – в целях противодействия интервью Путина, в интересах контрпропаганды была активирована и задействована вся, нет, не так, – АБСОЛЮТНО ВСЯ – западная пресса, которая в одночасье, как по команде, подобно своре гончих псов, бросилась рвать Такера Карлсона, используя самые мелочные и дешевые поводы для таких же мелочных и дешевых придирок в смых ничтожных мелочах. Смысл этой кампании предельно понятен: показать, что журналист изменил себе и из грозно вопрошающего судии, имидж которого он создал себе десятилетиями работы на CNN, в случае интервью с Путиным он превратился в подставку для его микрофона. Тем самым в голову аудитории вдалбливается мысль о том, что у ничтожного интервьюера не может быть нормального интервью. Следовательно, тратить время на просмотр, чтобы узнать альтернативную, т.е. российскую точку зрения на ситуацию в мире не надо, ничего путного из этого не получится.

Вторая – огульное, без всячески доказательств или дискуссий объявление интервью Путина ложью, фейком, целенаправленной информацией, чем в большей мере сейчас занимаются отставные европейские и американские политики и дипломаты, создавая тем самым информационный повод для прессы, которая их с удовольствием цитирует. Такие ассоциации у меня ассоциируются с романом Джорджа Оруэлла «1984», повествующем о тоталитарной Великобритании времен «английского социализма» или «ангсоца», где словарный запас населения умышленно сужается, чтобы оно не могло формулировать своего мнения по общественно-политическим темам. Для этот был создан новый язык – «новояз» или «речекряк», на котором предписывалось обсуждать идеологические вопросы, а поскольку словарный запас этого языка был искусственно ужат и даже сублимирован, то суждения сводились к утверждениям типа «плюс-плюс-плюсовой» или «минус-минус-минусовой» без всякой конкретики, почему это так. Вот такой «речекряк» присутствует сейчас в реакции представителей западного истеблишмента на содержание интервью Владимира Путина: «он лжет, потому что он лжет». Складывается впечатление, что эпоха, предсказанная Западу Оруэллом, уже наступила, а интервью Путина Карлсону стало той лакмусовой бумажкой, которая этот неоспоримый факт лишь выявила. Цель обвинений Путина во лжи перед лицом западной аудитории также понятна – убедить людей, что не надо слушать заведомую ложь или воспринимать уже услышанную ложь как правду.

Повторюсь, что тезисы о ничтожности Карлсона как интервьюера и изначальной лживости слов Путина сейчас вбиваются сейчас в головы среднестатистического североамериканского и западноевропейского обывателя на уровне заголовков, апеллируя к ранее уже сформированным стереотипам мировосприятия. Но, справедливости ради, надо сказать, что получается это у них не слишком успешно, поскольку количество просмотров этого интервью по всему миру перевалило за 300 миллионов, а если учитывать, что его продолжительность составляет 2 часа, то по всему миру «на Путина» одномоментно и совокупно людьми было потрачено 600 миллионов часов, т.е. 25 миллионов дней или почти 68500 лет – больше, чем вся известная современной науке продолжительность истории человечества. Стоит ли после этого говорить, что его интервью имело поистине планетарный интерес, и поэтому не удивительно, что на нейтрализацию его эффекта «коллективный Запад» без раздумий бросил все имеющиеся в его распоряжении медиа.

Когда более детально погружаешься в дискурс сказанного и контекст написанного в антироссийской прессе, начинаешь понимать, чем конкретно были неприятно удивлены враги и оппоненты России. Таких аспектов и нюансов оказалось множество, но на некоторых из них следует обратить особое внимание.

Во-вторых, скажем прямо, в США Карлсон привык к определенному типу политиков – корпоративных дельцов от политики, с присущими всему американскому административно-политическому истеблишменту комплексом поведения на публике и общения с прессой. Лишь единицы из них, определяющие мнение партийного большинства, имеют право на собственное мнение, а все остальные – подконтрольная боссам биомасса, зарабатывающая на жизнь лоббизмом и распилом государственного бюджета, вынужденная скрывать свои истинные мысли, чувства и устремления. Именно в общении с такими людьми уровня конгрессменов и сенаторов Карлсон лучше всего раскрывается как интервьюер, используя черты своего характера – напористость, наглость и хамоватость – все то, что в Америке является ключом к медийному успеху.

Владимир Путин, безусловно, это знал (иначе зачем в России спецслужбы?) и с первых минут переиграл его, используя открытость, доброжелательность и ум, чего нет у нынешнего поколения американских политиков. Карлсон не был готов к такому обороту дел, так как привык общаться с людьми совершенно иного свойства и калибра, а поэтому даже не понял, когда Путин его переиграл и подчинил себе, и единственное, что мог сказать по итогам записи: «Он умен». По сути, на протяжении двух часов Путин твердо держал в своих руках нить разговора, задавая и отвечая на нужные лично ему вопросы, Карлсон же, говоря футбольным языком, психологически не был готов к игре вторым темпом, почти сразу «посыпался» и «слил» интервью.

В-третьих, интервью Путина экзистенциально противоречит пропагандируемым «коллективным Западом» взглядам на Россию, как понятия «мягкое» и «теплое». Западная и российская точки зрения лежат в принципиально разных областях, и этот факт понимают все здравомыслящие люди планеты Земля, и чем больше людей с ним ознакомится, тем больше людей это поймет. «Коллективный Запад» в силу агрессивного противостояния с Россией не может не критиковать это интервью или натужно делать вид, что его не было, или оно не несущественно. Оно есть, оно существенно и привлекает внимание людей.

И чем больше разговоров о нем, пусть даже негативных, тем больше у среднестатистического обывателя, приученного следовать рекламе, внимания к этому интервью. Словом, как говорят на том же Западе: черный пиар – тоже пиар. Владимир Путин и его окружение, согласившись на интервью Карлсону, сделали безупречный выверенный ход, заставив весь «коллективный Запад» работать на свою идеологию и свою пропаганду. Сегодня весь мир говорит об интервью, следовательно, его нельзя не запретить, ни отменить, ни исказить, и я не удивлюсь, если к конце следующей недели количество его просмотров достигнет миллиарда или даже больше, а само оно будет переведено на все мало-мальски значимые языки народов мира. Искусственно подогреваемый критикой западной прессы интерес к нему может побить все мыслимые и всякие немыслимые райтинги.

В-четвертых, появление данного интервью на просторах Интернета означает идеологический крах всего российского либерального зарубежья, для которого уже не осталось пространства для двойственного выражения отношения в России и существующему в ней политическому режиму. Теперь (по Игорю Губерману) не получится сказать: «я родину свою люблю, но государство ненавижу», теперь каждому эмигранту и релоканту придется ставить точки над «i» и «ё», отвечая на вопрос: с кем ты? И задавать его будут не соотечественники, пусть даже и бывшие, а власти и жители тех стран, где они проживают.

 Безжалостная логика развития событий показывает, что единственные, на ком «коллективный Запад» безнаказанно сможет отыграться после интервью Путина, – это граждане России, проживающие за рубежом в странах «коллективного Запада», потому что репрессировать какого-то еще у них нет ни моральных или юридических оснований, ни возможностей, а делать что-то надо. Не исключаю, что ради минимизации эффекта от интервью Путина, буквально от каждого из них под угрозой депортации или изоляции потребуют публичного осуждения страны и режима ради противостояния «перманентной российской угрозе», а далее – добро пожаловать в ряды ВСУ или в помощники ЦРУ (впрочем, могут быть варианты – MI6, BND, AW и ABW, MIT и т.д., букв в латинском алфавите много, главное – чтобы против России).

А пока, в завершение, можно сказать только одно: интервью президента Путина Такеру Карлсону уже стало самостоятельным явлением интеллектуальной жизни и виртуального пространства, которое начало жить своей самостоятельной жизнь, формируя собственную историю. Сейчас можно только предполагать и гадать, какие последствия оно будет иметь, но уже сейчас можно говорить, что на наших глазах родился феномен, который в будущем многие захотят повторить и превзойти.

 кандидат исторических наук, профессор  Олег Кузнецов